Сложилось так, что в моей жизни всегда было мало людей. И я искренне считала, что многое упускаю. Строгие родители пропадали на работе, а меня запирали дома. И все, что я могла — это смотреть фильмы и читать книги. А так тянуло к ребятам, на улицу.
Только через десятки лет я смогла отпустить обиду и понять, какой подарок мне сделала родня: вместо того, чтобы сидеть у подъезда и слушать косноязычную речь, я проводила время в обществе Чехова, Толстого и Достоевского.
Я так привыкла к закрытому, интровертному образу жизни, что мой муж до сих пор нарадоваться не может: его жена всегда дома, не пропадает в гостях и гостей домой не зовет. В квартире — тишина, покой и все на своих местах.
А теперь у меня и работа удаленная. Все 10 последних лет. Ни коллег, ни начальства. И годы спустя я начинаю делать выводы. И понимаю, как хорошо, что я жила именно так. Никто не жалил меня своей злобой, не топил завистью, не укорял, не насмехался, не мотал мне нервы и не плевал в душу. Я — как продукт в вакуумной упаковке, защищенный от внешнего воздействия.
Омар Хайям
Поэт считал, что друзей, как и врагов, надо держать на почтительном расстоянии и ни в коем случае, не доверять людям сокровенных тайн:
Имей друзей поменьше, не расширяй их круг.
И помни: лучше близких, вдали живущий друг.
Окинь спокойным взором всех, кто сидит вокруг.
В ком видел ты опору, врага увидишь вдруг.
Вот вы скажете, ну какие могут быть враги у современного человека? Ну разошлись пути дорожки, после школы или института, например. Ничего нет в этом особенного. И хорошо, если так!
2 человека считают меня своим врагом. Это мужчины, которые возлагали на меня большие надежды. Рассчитывали судьбу свою связать, а жизнь распорядилась по-другому. И вот удивительно: те, кто охапками носил цветы, те, кто пел серенады и клялся в вечной любви, стали сыпать проклятьями в спину.
Хорошо, что не дошло до того, как в пьесе Островского: «Да не доставайся же ты никому!»
Сенека
Вот что писал о людях философ:
Нет врага хуже, чем толпа, в которой ты трешься. Каждый непременно либо прельстит тебя своим пороком, либо заразит, либо незаметно запачкает. Чем сборище многолюдней, тем больше опасности. Возвращаюсь я более скупым, более честолюбивым, падким до роскоши и уж наверняка более жестоким и бесчеловечным: и все потому, что побыл среди людей.
Люди могут стать ресурсом, которые обогатит опыт и знания, возведет на пьедестал и поднимет уровень самооценки. А может быть и совсем наоборот. Потянут ко дну, якорем или камнем на шее. Подтолкнут к деградации.
Я никогда не понимала людей, которые любят быть в центре внимания и вращаться в разных кругах. Это же сколько энергии надо иметь, чтобы всех выслушать, понять, улыбнуться. А где найти время, чтобы заглянуть внутрь себя и услышать свой внутренний голос?
Выигрывают по жизни те, кто никогда не полагается на других и рассчитывает только на себя. Те, чье настроение никогда не зависит от чужой милости. Те, чья броня так сильна, что ее не пробить косыми взглядами.
Андрей Дементьев
У поэта есть короткое, но мудрое четверостишие:
До чего ж беспечная натура
У людей, живущих на авось.
Сколько раз я доверял им сдуру,
Столько раз и маяться пришлось.
Хороших людей — мало. Из тех, кто хороший — не все хотят общаться с тобой. Их оставшихся — не все интересны тебе. Вот и получается, что друг может быть один. И он на вес золота.
И больше — не надо. Не потянете. Обожжетесь и обрежетесь о людские пороки и малодушие.
Юрий Левитанский
Закончить эту статью мне хочется символичным стихотворением о людях, о дружбе и общении, написанным Юрием Левитанским:
«Сто друзей»
ИсточникСто рублей не копил — не умел.
Ста друзей все равно не имел.
Ишь чего захотел — сто друзей!
Сто друзей — это ж целый музей!
Сто, как Библия, мудрых томов.
Сто умов.
Сто высотных домов.
Сто морей.
Сто дремучих лесов.
Ста вселенных заманчивых зов:
скажешь слово одно — и оно
повторится на сто голосов.
Ах, друзья, вы мудры, как Сократ.
Вы мудрее Сократа стократ.
Только я ведь и сам не хочу,
чтобы сто меня рук — по плечу.
Ста сочувствий искать не хочу.
Ста надежд хоронить не хочу.
…У витрин, у ночных витражей,
ходят с ружьями сто сторожей,
и стоит выше горных кряжей
одиночество в сто этажей.
